Наша «Кочегарка»
Составитель Николай Гончаров, редактор Николай Родичев.
Книга эта — не роман, не повесть и не сборник исторических материалов. В ней на основе документальных данных и воспоминаний очевидцев воспроизводятся эпизоды из трудовой и революционной биографии славного коллектива горняков шахты «Кочегарка», которой в 1958 году исполнилось 90 лет. Идею создания таких книг выдвинул основоположник пролетарской литературы А. М. Горький. Великий пролетарский писатель хотел видеть в этих книгах не выдуманную историю о прошлом и настоящем рабочего класса нашей страны, учить молодежь на примерах из героической жизни дедов и отцов, воспитывать в подрастающем поколении любовь к своему краю, заводу, городу, селу, любовь к своей освобожденной Родине.
Мудрость этого замысла подтверждается еще и тем, что к делу создания сборников по истории фабрик и заводов привлекались сами рабочие, молодая советская интеллигенция. На таких коллективных книгах — и при помощи коллектива! — крепли кадры пролетарских писателей.
В конце 20-х и начале 30-х годов в нашей стране вышло немало подобных книг. Писали и о шахте «Кочегарка». Внимание историков и литераторов привлекала боевая и трудовая слава этого старейшего в Донбассе угольного предприятия.
Революционная борьба на Первом руднике (так до 1935 г. называлась нынешняя «Кочегарка») началась еще в конце прошлого столетия и не прекращалась вплоть до свержения самодержавия, до Октябрьских дней. На отвалах породы этой шахты в 1905 году рабочие и шахтеры пролетарской Горловки совместно с дружинниками близлежащих населенных пунктов вступили в вооруженную схватку с отрядами царских войск. Так произошел знаменитый «Горловский бой».
На этом руднике проводили революционную деятельность Г. И. Петровский, П. А. Моисеенко. Здесь начинал трудовую биографию штейгер А. Я. Коц — автор русского текста «Интернационала». На «Кочегарке» сложил свои первые шахтерские песни бывший коногон, ныне известный советский поэт Павел Беспощадный. В среде кочегаровцев возмужал богатырский талант Никиты Изотова.
Скачать — PDF — DJVU
«Пришли. Сидит начальник угольного склада, Красовский фамилия, толстый, с лица сальный, как из замазки вылепленный. Глазки махонькие, паучками бегают. Ну, я, как батя наставлял: «Здрасте, ваше благородие!»
Он меня за вихор — и ну трепать, словно репу из грядки. Отец цигарку крутит, будто не замечает, а я — в слезы.
— Вот тебе, чтоб приличие знал! Поперва на икону перекреститься надо, а уж потом здравствоваться, дубина!
Отец: так и так, мал еще, простите, ему б на работу, образумится.
— Не берем таких. Бога не почитает!
Отец — в ноги: ни в какую! Вижу папаша тряпицу разворачивает, сует Красовскому червонец: Марей для этого случая взаймы дал.
— Ладно уж. Пусть приходит завтра. Жалованье — 20 копеек.
Вот так-то благословили меня в путь жизненный.
Спины не разогнуть, руки в кровь иссеченные, голову не подымешь. Работать, работать, работать… А срок-то не мал — двенадцать часов. Породу отбираешь, а думка одна: «Где там солнышко, скоро ли конец… Домой!»
Поначалу мы жили у Марея. Он с артелью, а мы так, сбоку припеку, бедными родственниками…
Артель… Вспомнить-то страшно. Девятиаршинная землянка, в ней семь-десять человек. Отработали упряжку, придут артельные, шахтерки поскидывают и не умывшись (бани-то не было) покатом кто куда: на нары ли, на пол ли — мертвецким сном. Ни постели, ни матрацев. У кого соломки пук, а то так — на чем стоишь.
Нанимали кухарку. Платили ей за стряпню рубль в месяц с каждого человека. На харчи уходило червонец на тридцать дней только на одного. А ежели семья?..
Сейчас шахта — что: вот тебе баня, вот тебе спецовка. Дворец культуры, дома пятиэтажные с газом и ванною… Да что и говорить! А раньше… Спецовок нам, шахтерам, было не положено — покупай сам. А она, спецовка, по тем временам стоила немало. А носишь ее не больше месяца: и на работе и дома; Словом, зимой и летом одним цветом.
Вода и та — копейка ведро! Воды тут сроду не хватало. Однажды шахтеры даже бастовали из-за этого. Так и прозвали — «водяной бунт».
А уж о клубах там, о развлечениях и разговора не было. Одна услада — монополька да пивная.
Как, бывало, жалованье дают, на руднике драки да поножовщина. А от чего? Не оттого, конечно, что друг на друга зубок острили, человек человеку зверем был. Нет! От нищеты, от жизни каторжной, от тоски и страха, что полезешь в уступ, а на-гора тебя в мешке выдадут.
Не проходило и недели, чтоб не прихватило кого-либо в лаве или в штреке. Им-то, всяким там сурженковым да поляковым, одна забота: дави рабочего человека, выжимай из него соки, соси кровину да мошну деньгами набивай. Капиталисты, одно слово — кровососы!»